* * *

Игрушечник

Когда он студентом подрабатывал в одной мелкой торговой фирме, в его обязанности входило забирать товар со склада. Администратором работала молодая девушка чуть постарше его. Совершенно обыкновенная, даже неприметная. Классическая серая мышка, в толпе взглядом не зацепишь. И имя ее все время забывал.

Однажды он случайно заметил у нее на столе вырванный из блокнота листок с изображением какого-то здания. Сначала даже решил, что фотография. Настолько все четко и реалистично изображено.

Каково же было его удивление, когда девушка совершенно без эмоций сказала: «Да это я рисую».

Он не поверил, принялся вертеть фотографию под разными углами. Но это действительно был рисунок, на обычном блокнотном листочке, обычной шариковой ручкой. Профессиональный, отличный!

Кажется, это был первый и последний раз, когда он так долго и не по работе разговаривал с администратором.

– Вообще я не умею рисовать, – честно рассказала она. – Если специально пытаюсь, то получаются какие-то убогие каляки. Да я и не люблю рисовать, мне неинтересно.

Но в какие-то, ничем не обусловленные моменты она берет ручку – только синюю шариковую, только с мягким стержнем – и на любой подходящей поверхности, будь то оборотка квитанции, блокнотный листок, картонная коробка, начинает рисовать. Никогда не думает, что именно изображает. Портреты неизвестных ей людей, какие-то пейзажи, случайные предметы. Быстро, без исправлений, без набросков.

Рисунки, неизменно вызывающие всеобщее восхищение, она вообще никак специально не хранит и с легкостью раздаривает желающим.

– Я нарисую, отложу в сторону. А потом кто-нибудь приходит и такой: «О, это же мой брат! Не знал, что вы знакомы!» А мы и не знакомы. Просто рисовала, и все. Или приходил вот курьер, узнал дом своего детства.

Он тогда ничего ни в одном ее рисунке не узнал. В другой раз уже ни одной бумажки у администратора не валялось, а новых она не рисовала. Равнодушно пожала плечами.

Похоже было, что все эти рисунки ей вообще неприятны.

А потом что-то завертелось, и он то ли перешел на другую работу, то ли эта девушка-художница ушла.

В общем, для него рисунка не было.

Странно, что он вспомнил об этой художнице только сейчас.

Вспомнил, когда у него появилась девушка, первая в его практике, которая не заметила ни одной игрушки. Смотрела и не видела. Он при ней шил, а она ни разу не спросила, не заинтересовалась. Не было нужды щелкать пальцами, потому что она словно нарочно избегала любых подобных ситуаций.

Точно так же, как избегала любых разговоров про то, что она ведьма. Хотя сама же первым делом так и представилась ему. Они познакомились очень странно. Странно, потому что он не запомнил самого факта знакомства. Кто-то их представил друг другу? Или они сами? Где это произошло? Ощущение было, что знакомы сто лет.

Возможно ли, что однажды он уже шил для нее?..

Где искать эту самую манилку? Ищи то, не знаю что, где-то тут, но это не точно. Замечательный квест. У вас шестьдесят минут, время пошло. Подсказок не будет.

Практически первый раз за последнее время я порадовалась, что в квартире никого нет. Бабушка уехала к приятельнице в гости, родители на работе, Люля в очередной раз умотала «по делам» до позднего вечера.

Никто не помешает. О том, что никто оперативно не спасет, я старалась не думать.

Сначала я решила, что манилка наверняка в ванной. Или даже в туалете. Ну, по логике вещей.

– Какие места в квартире манят больше всего? – вслух пропела я и рассмеялась.

Потом перестала. Вообще ничего веселого нет в том, что кто-то из наших гостей пришел в наш дом и подсунул кикимору.

Впрочем, наши гости – это мои и папы с мамой. Так что, если уж кто и мог что-то подсунуть, то это, скорее, пришедшие к тете Юле. Вот с них станется!

Даже бабушку они иногда донимали, хотя она готова была терпеть неудобства и все время находила какое-нибудь оправдание чужому поведению. А вот мама с папой таким терпением не отличались. Особенно папа. И у них частенько были с Люлей конфликты на этой почве.

Ну, положим, в местах общего пользования мы сразу обнаружили бы неладное. Взять хотя бы того слизня… Бр-р-р… Тогда папа в итоге засыпал в слив какой-то порошок, почему-то называемый «крот», а мама еще ливанула уксуса, и пока больше ничего слизневого наружу не вылезало.

А тетка, конечно, палец о палец не ударила…

Люля! Она подбила меня использовать для вызова дедушкиного духа родительскую комнату, потому что ее собственная якобы слишком защищена. Хотя логично было бы проводить всякие сомнительные ритуалы как раз в защищенном месте.

Моя тетка вообще слишком трепетно относилась к доставшейся в ее полное распоряжение бывшей детской. Вот какую бучу подняла из-за открывающейся двери! Лишний раз к себе никого из нас не пускала. Особенно почему-то меня.

Мол, я обязательно что-нибудь сломаю, испорчу или даже возьму без спросу. Как обычно, очень обидные предположения, но Люля этим всегда грешила. Преувеличивала, чтобы «взбодрить».

Если я обнаруживала на лице растущий прыщ, Люля с видом знатока предполагала, что без помощи хирурга мне от него не избавиться.

«Это свищ! Да не бойся, сейчас их на раз вырезают под местным наркозом. Только вот шрам будет. На лице не очень-то, да…»

А потом на голубом глазу утверждала, что специально так говорила, чтобы я обрадовалась, обнаружив, что это просто банальный прыщик, исчезнувший без следа. И чтобы в следующий раз не делала трагедии на пустом месте.

«Готовься к худшему, надеясь на лучшее!» – назидательно провозглашала она.

Только сейчас я вдруг сообразила, что это довольно гадкое поведение, особенно по отношению к своей племяннице.

«Ну ты что, Люлю не знаешь?» – на мои жалобы пожимала плечами мама.

Теперь-то на этот вопрос я даже не знаю, что ответить.

Даже если манилку принесла не сама Люля, а ее гости, они ни за что не стали бы прятать ее в местах общего пользования, где захоронку могли легко найти и выкинуть.

Идеальным для этого местом в нашей квартире всегда была тетина комната.

Дверь была снова приглашающе приоткрыта. Так даже лучше. Я решительно зафиксировала открытую дверь тяжелой табуреткой, чтобы опять не оказаться запертой в бывшей детской. Включила свет, хотя за окном было еще достаточно светло, да и вообще эта комната всегда была светлой. Огляделась. Я совершенно не помнила, что нового появилось в теткиной комнате, потому что мне неизвестно было и старое. Знаю, что куча всего. Всегда куча всего, даже когда мы вместе обитали в детской.